В фондах Государственного архива Могилёвской области хранятся документы периода оккупации города Могилёва нацистской Германией (1941-1944). Наибольший интерес для исследователя представляют приказы, распоряжения и объявления городского управления (фонд 260).

Сразу же после занятия города немецкими войсками, начался процесс создания органов местного управления. В немецких документах подчёркивалось, что «русские административные органы не являются носителями государственной власти. Они действуют единственно по заданиям, получаемым от органов германской исполнительной власти». [1]

В августе 1941 года по распоряжению 7-го отдела Военного управления фельдкомендатуры было образовано Могилёвское городское управление, разместившееся в доме № 41 по улице Ленинской (до войны здание занимала школа № 3). Городским головой стал бывший врач 1-й советской больницы И.С. Фелицин.

Для упорядочения работы управления были созданы специализированные отделы: общеадминистративный, финансовый, жилищный, торговый, службы порядка и другие. Количество сотрудников горуправления постоянно увеличивалось. В связи с этим городской голова издал указ о недопустимости расширения штатов и увеличения окладов. [2] Тем не менее, к концу войны в управлении образовалось ещё 12 отделов.

В обязанности городского головы входило прежде всего внедрение «нового порядка» на территории города, наблюдение за строгим исполнением всех распоряжений фельд- и ортскомендатур. Голова имел право направлять и регулировать все стороны жизни города: управы, её отделов, всех других учреждений. В том числе налагать административные и дисциплинарные штрафы, взыскания, отправлять на принудительные работы, арестовывать, проводить вербовку людей на работу в Германию, отменять и изменять решения мирового суда.

Первые мероприятия, проводимые городским управлением, были связаны с организацией учёта граждан и недвижимого имущества. 28 августа 1941 года все горожане старше 15 лет прошли через процедуру переписи: в городе проживало 45 200 человек русского населения и 6 437 — еврейского. [3] Таким образом, население Могилёва по сравнению с довоенным временем сократилось вдвое. На это повлияла всеобщая мобилизация, уход части населения с отступающими частями Красной Армии, многочисленные жертвы в ходе военных действий, переселение части горожан в сельскую местность, где было легче прокормиться и т.д.

Остро стоял вопрос предотвращения грабежей и мародёрства, в связи с чем, появился приказ городского управления о строгом запрете «жителям города и деревень заходить в бывшие магазины, лавки, склады, амбулатории, парикмахерские, фото-павильоны, бани, библиотеки, детские учреждения и предприятия без соответствующих документов Городского Управления». [4] Для того, чтобы не допустить распространения эпидемии горожанам предписывалось «немедленно убрать и закопать трупы людей и животных, находящиеся около их домов и дворов». [5] Организовывались работы по расчистке улиц и площадей. Возобновил работу городской рынок. Власти определили условия лесопользования, рыбной ловли, охоты, выделения неиспользуемых земельных участков для городского населения. Установили плату за пользование холодной и горячей водой, канализацией, электричеством.

По распоряжению коменданта г. Могилёва все лица еврейской национальности обоего пола были переселены на территорию «Гетто». [6] Первоначально оно размещалось по улицам Большая и Малая Гражданская, в районе Подниколья, затем было перенесено в район Левой и Правой Дубровенки. Территория гетто огораживалась колючей проволокой, позже — деревянным забором, охранялась войсками и полицией. Вход и выход за пределы гетто разрешался евреям, направляемым на принудительные работы, в назначенный срок они должны были возвратиться обратно. Самовольный уход запрещался и строго наказывался. Еврейское местожительство могли посещать только евреи и служебные лица немецких частей, а также сотрудники городского управления. Остальные категории граждан имели право зайти только в особенных случаях с разрешения местной комендатуры.

Помимо ограничения места проживания для евреев были введены и другие правила: обязательное ношение звезды Сиона, запрет на посещение поликлиник, амбулаторий и пользование молочной кухней. [7]

При оккупационном режиме в Могилёве продолжали работать почти все промышленные предприятия (за исключением эвакуированных из города): торфозаводы, мастерские, ТЭЦ, типография, метеорологическая станция. Немецкое командование вело строгий учёт рабочих. Для всех жителей города от 14 до 65 лет вводилась обязательная трудовая повинность. Городское управление взяло на себя функцию распределения трудовых ресурсов. Учитывая крайнюю потребность в рабочей силе для выполнения общественно-городских работ, проводились поквартирные проверки, с целью розыска безработных и уклоняющихся от работы лиц. Население привлекалось к уборке улиц, борьбе с пожарами, ремонту дорог, мостов, оборонительных сооружений.

Помимо трудоустройства в городе, регулярно проводилась отправка местных жителей на работу в Германию. В конце 1941 года немецкое правительство развернуло широкую агитационную кампанию для привлечения желающих уехать для работы на германских заводах и фермах. Всячески рекламировалась сытая и комфортная жизнь в Германии, семьям уехавших обещали ежемесячные выплаты. Когда же стало понятно, что добровольцев для работы в Германии очень мало, началась принудительная отправка по заранее составленным разнарядкам. Всего за годы оккупации из города и района по неполным данным вывезено 2 643 человека. Им пришлось выполнять тяжёлую неквалифицированную работу на промышленных и военных, государственных и частных предприятиях, на строительстве и в сельском хозяйстве. В случае невыполнения заданий, им, как саботажникам, грозило тюремным заключением или расстрелом.

Для оккупированных территорий была разработана система законов, отвечающих интересам германских властей. На городское управление возлагалась функция контроля над исполнением законов, для этого было создано Управление службы порядка (размещалось в здании бывшей школы
№ 7).

Наиболее распространёнными наказаниями за правонарушения были штрафы и аресты. Система штрафов охватывала практически все стороны жизни горожан: наказание грозило за хождение по улице без документов, появление в нетрезвом виде, уклонение от обучения детей в школе, опоздание или невыход на работу, нарушение или невыполнение распоряжений властей и т.д. Для тюремного заключения был создан арестный дом (переулок Крутой, 6). В Государственном архиве Могилёвской области имеются неполные списки арестованных. По состоянию на 13 января 1943 года через арестный дом прошло 3 126 человек. Высшей мерой наказания была смертная казнь, которая могла приводиться в исполнение без решения суда. К расстрелу приговаривались лица, обвинявшиеся в активном сопротивлении или неподчинении немецким властям. Целенаправленному уничтожению подлежали «расово вредные элементы»: евреи, цыгане, инвалиды и душевнобольные.

Пропаганда оправдывала действия немецких властей благородством их миссии: «Жители Могилёвской области освобождены немецкой победоносной армией от ига большевизма, которое больше 20-ти лет тяжело на них лежало. Поэтому жители должны принести жертвы во имя уничтожения большевизма и новоустройства страны». [8] К этим «жертвам» относились и проводившиеся среди горожан сборы личных вещей для нужд немецкой армии: шубы и валенки, велосипеды и лыжи, простыни и бинокли. Людям, не сдавшим вещи, грозило строгое наказание, вплоть до расстрела.

В условиях постоянной опасности вспышек эпидемий, крайне важным являлось создание центров медицинской помощи населению. Этим вопросом занимался медико-санитарный отдел, возглавляемый И.И. Степановым. В отчёте о работе своего отдела за август 1941 года И.И. Степанов писал, что в горбольнице и закреплённых за ней госпиталях налажено питание больных, переливание крови. Ставился вопрос об увеличении снабжения медикаментами. Немцы сохранили все клинические отделения городской больницы, не тронули богатую медицинскую и учебную библиотеки. Большую роль в поддержании функционирования больницы сыграл медицинский персонал, врачи и медсёстры делали всё возможное для оказания помощи горожанам и беженцам. Несмотря на тяжёлые условия работы, в которых приходилось работать медперсоналу, городу удалось избежать массовых эпидемий среди населения.

При Могилёвском городском управлении в июле 1941 года был создан отдел народного образования, возглавляемый Г.Л. Наркевичем. Отдел ежемесячно представлял отчёты о своей деятельности перед городским головой. Однако фактически руководящим органом была немецкая полевая комендатура. Главной задачей отдела стала организация учебного процесса в городе. 23-го октября вышел приказ об открытии 8-ми школ (6 средних, 1 неполная средняя, 1 начальная). [9] Обучение в школе для детей в возрасте от 8-ми до 15-ти лет было обязательным, родителям, не определившим своих детей в школу, грозило административное наказание. [10] Обучение велось при полном отсутствии учебников — советскими германские власти пользоваться запретили. Для того чтобы хоть как-то исправить ситуацию, в феврале 1942 года на деньги оккупационных властей в Минске начал издаваться журнал «Белорусская школа», в котором печатались необходимые для преподавания материалы.

15 ноября 1941 года после проведения мероприятий по восстановлению зданий школ, установлению точного количества учителей и детей школьного возраста начался учебный год. За годы оккупации количество учащихся постоянно сокращалось, так если в 1941 году обучение начали 4 665 учеников, то к концу 1943 года школы посещало только 2 145 учеников. Местные власти объясняли такую ситуацию тем, что «часть детей отправлена родителями в деревню к близким и далёким родственникам; часть детей занята на различных работах (пастухи, няньки и т.д.); родители, уходя из города в деревню на работы, оставляют детей дома для охраны имущества; во многих случаях родители не посылают детей в школы, используя их для домашней работы, торговли...». [11] Также, процесс обучения периодически прерывался из-за размещения в зданиях школ немецких воинских частей. Как школьная, так и внешкольная деятельность строго регламентировалась немецкими властями. В каждом конкретном случае в школы присылались детальные инструкции. Даже поход в кино согласовывался с администрацией школы.

Таким образом, главной целью политики нацистов в оккупированном Могилёве, как и в других городах Беларуси, было подчинение материальных ресурсов и основной массы населения интересам Третьего Рейха. Для достижения поставленной цели оккупанты использовали разветвлённый административный и хозяйственный аппарат, состоявший как из представителей немецкой администрации, так и из местных коллаборационистов. Население оккупированного Могилёва утратило социальные и юридические свободы, ему был придан статус подконтрольного неарийского народонаселения. Все аспекты социально-культурной жизни города (образование, медицина и др.) несли на себе печать нацистской оккупации, выражавшейся, например, в избирательном подходе к оказанию первой помощи — таковую запрещалось оказывать евреям, в пропаганде через театр и кино идей национал-социализма (превосходство арийской расы, «освобождение» Беларуси от большевизма и т.д.).

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

Государственный архив Могилёвской области (ГАМО).
1. Фонд 260. — Оп. 1. — Д. 85. — Л. 10.
2. Фонд 260. — Оп. 1. — Д. 15. — Л. 43.
3. Фонд. 260. — Оп. 1. — Д. 14. — Л. 40.
4. Фонд. 260. — Оп. 1. — Д. 15. — Л. 4.
5. Фонд. 260. — Оп. 1. — Д. 15. — Л. 9.
6. Фонд. 260. — Оп.1. — Д. 15. — Л. 14, 71-72.
7. Фонд. 260. — Оп. 1. — Д. 15. — Л. 25, 31-32.
8. Фонд. 260. — Оп. 1. — Д. 15. — Л. 132.
9. Фонд. 260. — Оп. 1. — Д. 15. — Л. 101-102.
10. Фонд. 260. — Оп. 1. — Д. 15. — Л. 109.
11. Фонд. 260. — Оп. 1. — Д. 45. — Л. 127-128.